Голубое Нигде - Страница 8

— По рукам. Мы доставим тебе ноутбук.

— Вы собираетесь с ним торговаться? — недоверчиво спросил Шелтон Андерсена.

Повернулся к Бишопу за поддержкой, но худощавый коп поглаживал старомодные бачки и снова разглядывал телефон, словно ожидая помилования.

Андерсен не ответил Шелтону, а Джилету добавил:

— Но ты получишь машину только после того, как проанализируешь компьютер Гибсон и дашь нам полный отчет.

— Согласен, — кивнул заключенный, возбужденно сверкая глазами.

— Ее машина — аналог «IBM», старой модели. Мы привезем его через час. И также все ее диски и программы и...

— Нет, нет, нет, — твердо сказал Джилет. — Здесь я не могу.

— Почему?

— Мне необходим доступ к сети — возможно, к суперкомпьютеру. И еще технические справочники, программное обеспечение.

Андерсен взглянул на Бишопа, тот явно не слушал.

— Ни хрена подобного, — заявил Шелтон, более разговорчивый из напарников, хотя и обладал явно ограниченным запасом слов.

Андерсен пребывал в раздумье, когда начальник тюрьмы спросил:

— Не могли бы мы выйти на минутку в коридор, джентльмены?

Глава 00000011/три

Отличный хакинг.

Но не настолько вызывающий, как хотелось бы.

Фейт — его ник писался в лучших традициях хакеров через Ph, а не через F — теперь ехал домой в Лос-Альтос, в сердце Кремниевой долины.

Сегодня утром появилось много дел: он бросил вымазанный «в крови» белый грузовик, сыгравший роль ветра, вчера раздувшего в Ларе Гибсон огонь паранойи. И закопал маскировку — парик с дредами, военную форму и очки преследователя, а также и безупречный костюм Уилла Рандолфа, любезного кузена Санди Гардвик.

Теперь он стал кем-то совершенно иным. Не самим собой настоящим, конечно — Джоном Патриком Холлоуэем, родившимся двадцать семь лет назад в Аппер-Сэдл-Ривер, Нью-Джерси. Нет, на данный момент он превратился в одного из шести-семи персонажей, появившихся совсем недавно. Они были для Фейта группой друзей и возникали в комплекте с водительскими правами, идентификационными карточками служащих, социальными страховыми карточками и прочей документацией, от которой теперь никуда не деться. Он даже наделял своих подопечных различными акцентами и манерами и неусыпно над ними работал.

«Кем ты хочешь быть?»

Ответ Фейта: кем угодно.

Размышляя теперь о Ларе Гибсон, он решил, что подобраться к женщине, считавшей себя королевой самозащиты в городе, оказалось слишком просто.

Значит, настало время немного повысить планку.

«Ягуар» Фейта медленно двигался по шоссе в утренний час пик по междуштатной №280, шоссе Джуниперо Серра. На западе высились скалы в облаках тумана, плывущего над головой в сторону залива Сан-Франциско. В последние годы долину донимали засухи, но этой весной часто — как, например, и сегодня — шли дожди и флора бушевала яркой зеленью. Фейт, однако, не обращал на роскошную растительность никакого внимания. Он слушал песню на плейере — «Смерть моряка». Одна из его любимых. Время от времени губы Фейта двигались в такт словам (он знал их наизусть).

Десятью минутами позже, в восемь сорок пять, Фейт заехал в гараж своего большого, уединенного дома в Стоункрест у дороги Эль-Монте в Лос-Альтосе.

Припарковался в гараже, закрыл дверь. Заметил каплю крови Лары Гибсон в виде неопрятной запятой на практически безупречном полу. Поругал себя за то, что имел неосторожность не заметить ее раньше. Смыл пятно, потом пошел внутрь, закрыл и запер дверь.

Дом, новый, всего шесть месяцев от роду, пах обойным клеем и сладкой краской.

Если придут соседи и станут в передней, заглядывая в холл, они увидят только семью среднего класса с ее комфортабельной жизнью, обеспеченной зарплатами, как и у большинства людей в долине.

«Эй, рад познакомиться... Да, верно — переехали только в прошлом месяце... Я в новой интернет-компании в Пало-Альто. Меня и половину мебели перевезли из Остина рано, раньше, чем Кэти и детей, — они приедут в июне, когда закончится учебный год... Вот они. Здесь мы на каникулах во Флориде, в январе. Трои и Британи. Ему семь. Ей в следующем году будет пять».

На каминной полке и дорогих кофейных столиках стояли дюжины фотографий Фейта и белокурой женщины, позирующих на пляже, на лошади, обнимающихся на вершине горы на лыжном курорте, танцующих на свадьбе. На других фотографиях — пара с двумя детьми. Каникулы, игра в футбол, Рождество, Пасха.

«Знаете, я бы пригласил вас на ужин или там обед, но моя новая компания заставляет всех пахать как лошадей... Может, лучше подождать, пока приедет вся семья. Кэти настоящая заводила... и гораздо лучше меня готовит. Ладно, берегите себя».

И соседи передадут ему вино, или печенье, или бегонии и вернутся домой, так и не догадываясь, что в лучшем духе творческого социального инжиниринга вся сцена была подстроена, как в фильме.

Как и изображения, что Фейт показывал Ларе Гибсон, фотографии счастливого семейства он сам создал на компьютере: его лицо заменило физиономию мужчины-модели, Кэти получила заурядную женскую внешность, срисованную с модели из «Селф». Дети появились из «Вог бамбини». Сам дом тоже являлся только фасадом, зал и холл — единственные полностью меблированные комнаты — и только для того, чтобы дурачить людей, постучавших в дверь. В спальне стоит кровать и лампа. В столовой — офисе Фейта — стол, лампа, два ноутбука и офисный стул. В подвале... ну, в подвале есть еще пара вещей — но не для посторонних глаз.

Если понадобится, а такая возможность существовала, Фейт мог тотчас выйти за дверь и бросить все. Все его ценности — серьезный хардвер, компьютерный антиквариат, составлявший его коллекцию, машина для идентификационных карточек, части для суперкомпьютера, которые он продавал и покупал, чтобы зарабатывать себе на жизнь, — лежали на складе за несколько миль отсюда. А здесь не было ничего, что бы указало полиции на его местоположение.